Про­лог

По­лицей­ский не по­верил ему — это оче­вид­но.

Их же спе­ци­аль­но учат ни­кому не ве­рить. Ни­чего уди­витель­но­го. По­лицей­ский ему не ве­рит. А ведь он, Мар­кус Бат­тин, чуть го­лову не сло­мал, при­думы­вая, что им ска­зать. Труд­но со­чинить убе­дитель­ную ис­то­рию. Бы­ло бы про­ще, знай он прав­ду. Прав­ду! Тре­щина тол­щи­ной с во­лосок в ос­но­вании его жиз­ни. Дни нап­ро­лет рас­смат­ри­вал он эту тре­щину, убеж­дая се­бя, что ни­чего не ви­дит. «Прос­то я стал жер­твой су­мас­шедше­го, — пов­то­рял он се­бе сно­ва и сно­ва. — На ме­ня на­пал псих, по­теряв­ший рас­су­док».

Он смот­рел на стоп­ку ис­пи­сан­ной бу­маги на сто­ле. С ка­кой ста­ти его доп­ра­шива­ют? В кон­це кон­цов, по­тер­певший — он. А их «бе­седа» тя­нет­ся вот уже два ча­са. Нас­то­ящий доп­рос. Те­перь ему при­дет­ся еще все пе­речи­тывать и под­пи­сывать каж­дую стра­ницу, за­ново все пе­режи­вая толь­ко лишь для то­го, что­бы они зак­ры­ли де­ло.

— Ко­неч­но, я не мо­гу зас­та­вить вас чи­тать то, что вы под­пи­сыва­ете, — ска­зал по­лицей­ский. — Но, в слу­чае про­дол­же­ния, дан­ный текст мо­жет быть ис­поль­зо­ван как до­каза­тель­ство. И тог­да, ес­ли, не дай Бог, об­на­ружат­ся про­тиво­речия, — у вас воз­никнут проб­ле­мы. Не так уж это и дол­го.

Про­дол­же­ние? Ка­кое еще про­дол­же­ние?

Этот псих по­кинул стра­ну. Про­дол­же­ние бу­дет иметь зна­чение ис­клю­читель­но для его до­чери. Же­лудок Бат­ти­на су­дорож­но сжал­ся при мыс­ли о Джуль­ет­те. Как он мог, этот тип, так пос­ту­пить с ней? Ко­неч­но, по­лиция очень хо­тела бы доп­ро­сить и ее. И что­бы убе­речь Джуль­ет­ту, он в кон­це кон­цов сам сог­ла­сил­ся на бе­седу. Джуль­ет­та не в сос­то­янии от­ве­чать на воп­ро­сы. И он ни­ког­да не прос­тит пси­ху то­го, что он сде­лал с Джуль­ет­той. Впро­чем, по­гово­ри они с ней, ис­то­рия ста­ла бы еще бо­лее не­пос­ти­жимой.

Да­ми­ан Аль­си­на лю­бил его дочь. Они встре­чались все­го два ме­сяца, но за это вре­мя она пе­реме­нилась нас­толь­ко, что не за­метить это­го бы­ло уже не­воз­можно. Нет, не он — она лю­била его. Не­уда­чи пос­ледне­го ле­та тя­жело ска­зались на ней. И толь­ко в этом ее ви­на. Она всег­да тя­жело пе­режи­вала не­уда­чи. Еще в шко­ле. В ба­лет­ной шко­ле. Пос­то­ян­ные за­меча­ния, кри­ки, сом­не­ния в собс­твен­ных си­лах, не ос­тавляв­шие ее ни на ми­нуту, учи­теля, с са­дист­ской изощ­ренностью ме­тив­шие в боль­ную точ­ку. «Кри­чат толь­ко на са­мых спо­соб­ных, — пов­то­рял он ей. — Го­раз­до ху­же, ког­да те­бя не за­меча­ют. Раз они ста­ра­ют­ся вог­нать те­бя в гроб, зна­чит, ве­рят в те­бя». Она это­го не по­нима­ла. Или, мо­жет быть, по­нима­ла. Прос­то не уме­ла им про­тивос­то­ять. Внут­ренне. Все при­нима­ла слиш­ком близ­ко к сер­дцу. И он тре­вожил­ся за нее. В кон­це кон­цов, прав­да, у нее по­лучи­лось. Пусть по­ка бес­плат­но — ста­жиров­ка, — за­то в од­ном из луч­ших те­ат­ров стра­ны: в Бер­лин­ском го­сударс­твен­ном опер­ном те­ат­ре. Все эти из­ме­нения то­же пов­ли­яли на нее, но это про­яви­лось уже в сен­тябре-ок­тябре. Ее слов­но под­ме­нили: в вы­ход­ные все вре­мя ку­да-то убе­гала, сов­сем пе­рес­та­ла ез­дить к ним в Це­лен­дорф ³. Же­на пер­вой по­няла, в чем де­ло: ка­кое сол­нце вдруг за­си­яло для их до­чери во мра­ке пос­то­ян­ных ком­плек­сов.

— Она встре­тила сво­его прин­ца на бе­лом ко­не, — ко­рот­ко со­об­щи­ла Ани­та.

— А я ни­чего об этом не знаю, — от­ве­тил он. — Дол­жно быть, этот па­рень — вол­шебник, ес­ли ему уда­лось за нес­коль­ко дней пол­ностью из­ле­чить ее.

— Что­бы за­во­евать де­вят­надца­тилет­нюю де­вуш­ку, не обя­затель­но ста­новить­ся вол­шебни­ком, — воз­ра­зила Ани­та, — впол­не дос­та­точ­но быть прос­то оба­ятель­ным муж­чи­ной.

— Муж­чи­ной?

— Ну да. Мо­лодым, ко­неч­но. Ему двад­цать три го­да.

— И что? Ты его ви­дела?

— Нет. С че­го ты взял?

— Ты го­воришь так, слов­но что-то уже о нем зна­ешь.

— Прис­мотрись к ней, и то­же все пой­мешь. Я толь­ко спро­сила ее, сколь­ко ему лет.

Эта но­вость од­новре­мен­но об­ра­дова­ла и встре­вожи­ла его. Ей яв­но луч­ше. Это

хо­рошо. Но муж­чи­на? А как сам-то он ни­чего не за­метил? Ра­бота. Слиш­ком мно­го ра­боты. Осо­бый гра­фик. Но­вая кон­цепция бе­зопас­ности в свя­зи с пе­ре­ез­дом пра­витель­ства. В те три не­дели дел у не­го бы­ло боль­ше, чем обыч­но, и она ус­пе­ла ус­коль­знуть. Эта мысль его ис­пу­гала. Нет же, прос­то пе­рес­ту­пила че­рез ра­зоча­рова­ния прош­ло­го ле­та и влю­билась. А ему не ска­зала, по­тому что его поч­ти не бы­ва­ет до­ма, они ма­ло ви­дят­ся. Од­на­ко пе­рева­рить но­вость ока­залось неп­росто.

Впро­чем, ка­кое от­но­шение все это име­ет к стоп­ке бу­маги пе­ред ним? Он уй­дет, толь­ко под­пи­сав каж­дый лист. Быс­тро пос­та­вив под­пись на пер­вых че­тырех, он вер­нулся к на­чалу и еще раз прог­ля­дел раз­дел с пер­со­наль­ны­ми дан­ны­ми. Мар­кус Бат­тин, ро­дил­ся 32 фев­ра­ля 1947 го­да в Рос­то­ке. По­том шли мес­та его про­жива­ния в ГДР до 1976 го­да, ког­да он пе­реб­рался в За­пад­ный Бер­лин. По счастью, этой те­мы по­лицей­ский кос­нулся лишь всколь­зь. Ему и сей­час еще неп­ри­ят­но рас­ска­зывать о мрач­ных гэ­дэ­эров­ских вре­менах. По­хоже, сме­на име­ни у них не за­фик­си­рова­на. Во вся­ком слу­чае, по­лицей­ский об этом не спро­сил, а сам он не ви­дел по­вода под­ни­мать эту те­му. Мар­кус Ло­эсс скон­чался зи­мой 1975 го­да в воз­расте двад­ца­ти де­вяти лет. Те­перь его зо­вут Мар­кус Бат­тин. И сла­ва Бо­гу.

Он пе­ревер­нул нес­коль­ко стра­ниц и стал чи­тать то, что ка­салось про­ис­шес­твия.

«Воп­рос. Ве­чером 23 но­яб­ря 1999 го­да вам поз­во­нил по те­лефо­ну гос­по­дин Аль­си­на.

От­вет. Да.

В. Вы не мог­ли бы при­пом­нить точ­ное вре­мя?

О. Меж­ду пятью и шестью. Око­ло по­лови­ны шес­то­го.

В. О чем вы го­вори­ли?

О. Да­ми­ан… то есть гос­по­дин Аль­си­на зво­нил из сту­дии мо­ей до­чери. Он поп­ро­сил ме­ня ту­да зай­ти, по­тому что они, мол, хо­тят кое-что мне по­казать.

В. По­чему вам зво­нил он, а не дочь?