Интервью с Хулио Бальмаседа

В замечательной московской танго-газете Эль Маяк появилось интервью с Хулио Бальмаседа, тангеро, чей стиль невозможно не узнать: элегантный шаг, тонкая музыкальность и "фирменные" круговые движения. В интервью маэстро рассказывает, как он пришел в танго, и делится своими взглядами на обучение, милонги и музыку.

Л.Ч. Конечно, первый вопрос будет о том, как ты начал танцевать, почему и т.д. Я помню, что ты говорил, что начал всего лишь 20 лет назад.

Х.Б. Да, я танцую половину своей жизни. Начал 20 лет назад. Мой папа был известным милонгеро. Я начал заниматься с ним дома, потому что боялся идти на практику.

Л.Ч. Почему?

Х.Б. Потому что я был сыном Бальмаседы!

Л.Ч. А почему ты начал так поздно – если твой отец был милонгеро? Почему, например, не в 10 лет?

Х.Б. Сначала я интересовался другими вещами. Конечно, я знал, что мой отец работает в танго, но оно было не столь популярно в 87-88 году. А тут люди начали много говорить о танго, и я заинтересовался тем, что делает мой отец.

Л.Ч. А отец танцевал танго и до этого?

Х.Б. Да

Л.Ч. Он преподавал?

Х.Б. Да, но только для пожилых.

Л.Ч. Т.е. тебе стало интересно танго, когда оно стало популярно среди молодых?

Х.Б. Ну, что-то вроде того. На самом деле, я начал года за 3 до того, как в танго пришло много молодых.

Л.Ч. Но ты уловил эту тенденцию.

Х.Б. Да.

Л.Ч. А в 15 лет тебе было неинтересно?

Х.Б. Я знал, что папа танцор танго, но в это время никто о танго особенно не говорил. А потом вдруг прокатилась волна «Аргентинское танго возвращается», было много статей, больших репортажей, обсуждений. К тому, же у меня была еще одна причина начать танцевать. В то время мой отец работал в Канинге. Преподавал. Причем, на уроках было по сто человек. По средам тогда милонги не было. Они убирали все стулья и столы и танцевали по всему Канингу. Причем на урок приходило 100 человек, а платили за него только 80. И отец предложил моей девушке, которая тогда сидела без работы, собирать деньги на входе. Она согласилась, а я, естественно, приходил вместе с ней. И смотрел, как это все происходит. А хорошие танцоры, я даже помню Освальдо Зотто, который брал уроки у моего отца, спрашивали меня: «А ты кто?». Я – сын Мигеля Бальмаседы. А ты танцуешь? -Нет. -Ты что?? Да ну! Ты такой дурак! И все так со мной разговаривали. В итоге я задумался: что такое, это ваше танго? То есть я задумался о танце, потому что музыку я знаю с детства.

Л.Ч. Но ты не пошел учиться в Каннинг. 

Х.Б. Конечно, у меня был собственный отец дома. Бесплатно!

Л.Ч. И что он сказал? Он хотел, чтобы ты учился?

Х.Б. Он ждал-ждал-ждал, пока я попрошу его.

Л.Ч. И когда ты его попросил...

Х.Б. Он был очень рад. И как только я сказал, что хочу танцевать, он немедленно сказал «Хорошо, давай попробуем». Он был очень счастлив. Он видел мое первое выступление.

Л.Ч. Где?

Х.Б. В Канинге, с моей бывшей девушкой. С той самой, которая собирала деньги за урок. Сейчас у нее уже 3 детей. Она перестала танцевать, когда мы расстались. Это было где-то в 91 году.

Л.Ч. А ты учился для удовольствия? Или для тебя танго было будущей профессией?

Х.Б. Я никогда об этом не думал. До тех пор, пока людям не стало нравиться то, что я делал. Некоторые люди подходили ко мне и говорили, что я замечательно танцую, и я начал об этом задумываться. А в 1991 мой папа попросил меня помогать ему на уроках. В середине 92 мой отец умер, я ушел из танго и год не танцевал.

Л.Ч. Почему?

Х.Б.Не знаю. У меня не было причин танцевать, отца не было, к тому же, я расстался с девушкой, с которой танцевал. А в 92 одна из учениц моего отца позвонила мне – я даже не знаю, откуда она взяла мой телефон и почему. «Привет, Хулио, ты меня помнишь? Я бы хотела с тобой работать, потому что я хочу сохранить школу твоего отца, а ты знаешь, как преподавать. – Но я не танцевал уже год! Не волнуйся, это не забывается.» Мы встретились с ней в баре, поговорили, и с конца 92 я начал преподавать.

Л.Ч. А у тебя была другая профессия?

Х.Б. Нет. Я умею чинить машины. Но я забросил эту профессию. Я начал работать, когда мне было 14 или15... когда мне было примерно 20, потерял свой автомагазин, потому что мне это стало неинтересно. Но я всегда как- то зарабатывал. О! например, я прокладывал телефонные кабели, а последней работой перед преподаванием танго, да и во время преподавания, было что-то вроде медицинского страхования — я был страховым агентом.

Л.Ч. И танго было хобби или профессией?

Х.Б. Всегда хобби.

Л.Ч. Даже сейчас?

Х.Б. Сейчас –нет. После того, как мы встретились с Кориной (де ла Роса) – я встретил ее в 96. То есть с 93 по 96 я занимался и страхованием, и преподавал. Но когда я встретил Корину….

Л.Ч. А как вы познакомились?

Х.Б. Она пришла ко мне на урок.

Л.Ч. И ты сразу решил, что это твоя следующая партнерша?

Х.Б. Тут я нарушил 1 правило. Как говорил мой отец, «где ешь, там не …». Я это правило нарушил. А профессионалом я стал, когда мы начали выезжать за границу – в 1997г.

Л.Ч. За границей вы давали уроки или …я тут видела театральные афиши?

Х.Б. Да, это была первая наша работа за границей. Это было шоу, точнее больше театральный спектакль, который мы привозили в разные города восточного побережья Италии. У нас было 2 варианта труппы - большая и маленькая в зависимости от площадки.

Л.Ч. Это единственное шоу, в котором ты работал?

Х.Б. Нет, я танцевал в Forever tango (показывает афиши), еще на различных мероприятиях, а также у нас было собственное шоу во Франции год назад. А теперь мы ставим шоу здесь в Буэнос Айресе: поскольку теперь у нас есть Альма (дочь), мы достаточно сильно ограничены, но, думаю, мы будем много работать в этом году.

Л.Ч. Шоу-это…?

Х.Б. Оркестр и 3 пары.

Л.Ч. Это только танец или будет какая-то история?

Х.Б. История о том, что происходит на милонге. О разных людях, которые приходят на милонгу и о связях между ними. Хорошая идея.

Л.Ч. А кто пишет сценарий?

Х.Б. Корина, и я тоже. Хореография тоже наша общая - групповая. То есть мы следим за тем, как это выглядит, можем предложить что-то, но не ставлю танец для пар, потому что идея спектакля в том, чтобы люди танцевали так, как они танцуют.

Л.Ч. А кто будет танцевать? Ваши студенты или приглашенные танцоры?

Х.Б. Одна пара – это Родриго и Августина, вторая- Джо и Лусилла.

Л.Ч. А третья пара – это вы?

Х.Б. Естественно.

Л.Ч. А ты не устал от танго?

Х.Б. Нет!

Л.Ч. Ни от танцевания, ни от шоу, ни от уроков? Ты танцуешь на милонгах?

Х.Б. Да!!! У меня не так много времени сейчас, но мне нравится танцевать на милонгах.

Л.Ч. А ты слушаешь танго не по работе?

Х.Б. Да, все время! Мне нравятся разные стили музыки – мелодичная, рок-н-колл, например, Биттлз. Мне нравится музыка 80-х. Иногда классика в зависимости от настроения.

Л.Ч. А какая музыка нравится Альме?

Х.Б. Ей нравится голос, а музыка-любая.

Л.Ч. Кстати, а как это – танцевать с беременной женщиной?

Х.Б. Замечательно, особенно если это твой ребенок! Конечно, тебе нужно быть очень бережным, но вообще, это особенное чувство.

- Ты как-то обещал сделать проект с видео своего отца (часть этих выступлений можно посмотреть на Youtube – прим. Л.)

Х.Б. Да, я собираюсь, но проблема в том, что у меня нет времени. Последние несколько лет мы очень много работали, все время путешествовали. Дело в том, что если ты вкладываешься во что-то, ты вкладываешься только в одну вещь, и не более.

Л.Ч. Скажи, а у тебя есть предпочтения, кого учить – аргентинцев, итальянцев, русских. Или без разницы?

Х.Б. Мне нравятся люди, которые приходят ко МНЕ. Которым интересно то, что делаю именно я. Мне не интересны те, кто просто платят деньги, кто приходит, ни разу меня не видев до этого, только из-за имени. Мне не интересны люди с вопросом: «Сколько? Вот чек». Мне нравится учить тех, кто действительно хочет танцевать, вне зависимости, начинающий это или нет.

Л.Ч. А если ты видишь, что человек хочет, но у него нет способностей?

Х.Б. Конечно, я это вижу!

Л.Ч. Ты ему скажешь об этом? Ты скажешь, что даже для минимального улучшения ему придется работать много лет?

Х.Б. Нет-нет-нет, конечно нет! Я буду учить.

Л.Ч. А ты мог бы объяснить, описать, чем твой, скажем так, стиль, отличается от других?

Х.Б. Нашей концепцией. Тем, как я двигаюсь. Вы можете нарисовать на полу несколько фигур – треугольник, квадрат или круг. Я двигаюсь вокруг, кругами, спиралями – это действительно наша отличительная черта с Кориной.

Л.Ч. А другие отличия? То, как ты слышишь музыку..?

Х.Б. Это другое. Ты же говоришь о танце?

Л.Ч. Да. Но танец связан с музыкой.

Х.Б. Да, но все слышат музыку по-разному. Те, кто танцует,  кто действительно танцует, слышит музыку.

Л.Ч. Я вижу на милонгах здесь (в БА) очень разное внимание к музыке. Даже аргентинцы, которые вроде бы хорошо танцуют, музыке уделяют разное внимание.

Х.Б. Да. Для меня человек хорошо танцует – значит, он слушает и слышит музыку. Но если вернуться к вопросу, то, на что я бы хотел обратить внимание, отличительная черта – это движение кругами, - то, над чем мы работали с Кориной. А затем другие танцоры немного изучили эту идею и начали ее использовать.

Л.Ч. Не так давно (на уроке-прим. Л) мы с тобой говорили об аутентичности танца. О танцорах, у которых есть свой стиль. Иногда на милонгах можно легко увидеть, у кого учился тот или иной танцор. Что ты об этом думаешь?

Х.Б. Это нормально! Сначала нужно на кого-то равняться, а потом ты находишь свой путь. Это не копирование, а понимание «того, как», если ты это схватываешь, ты становишься на кого-то похожим, а потом уже развиваешь что-то свое.

Л.Ч. А тебе нравится смотреть на собственный стиль?

Х.Б. Да.

Л.Ч. И ты узнаешь свои собственные движения в танце других?

Х.Б. Да, конечно! Их многие делают!

Л.Ч. То есть ты можешь сказать, что какие-то движения, какие-то связки лично ваши с Кориной, а не взяты от старых милонгеро, как, например, те же сольтады?

Х.Б. Да, но я говорю не про новые типы шагов, а скорее про другую динамику, про то, как исполнить движение.

Л.Ч. А у вас были ученики, которых бы вы учили с начала и на протяжении нескольких лет?

Х.Б. Нет, сейчас нету. До того, как мы стали много путешествовать, были. Сейчас это невозможно. Мы 3 месяца тут, потом уезжаем, потом опять 2 месяца нас нет.

Л.Ч. А с теми группами, раньше, вы когда-нибудь им объясняли, что такое танго, о чем оно, об отношениях в паре и т.д.?

Х.Б. Да, я много над этим работал. Когда есть группа, вы не заканчиваете общение на уроке. Иногда ты идешь с ними есть, разговариваешь. И они что-то получают, просто во время обеда, за общим столом.

Х.Б. Почти никто на семинарах не рассказывает о подобных вещах.

Х.Б. У нас нет времени на это. Если ты на семинаре будешь говорить только об этом, люди просто не придут. Нам приходится учить другим вещам. А на то, о чем ты говоришь, нужно время. По настоящему говорить об этом невозможно со всеми. Я не могу говорить с теми, кого не знаю. Если у меня есть группа, у меня с ними есть некая связь, а со всеми такая связь невозможна. Сейчас у меня есть некая группа – несколько пар по средам приходят сюда, по вторникам в другое место, в пятницу они приходят тоже сюда на класс по милонге. С ними мы общаемся уже 5 месяцев и еще 4 месяца будем.

Л.Ч. А потом?

Х.Б. Потом мы опять начнем ездить.

Л.Ч. Вы будете ездить с Альмой через уже несколько месяцев?

Х.Б. Конечно! Я же ее здесь не оставлю. Ей придется научиться путешествовать.

Л.Ч. И танцевать?

Х.Б. Не…не уверен.

Л.Ч. Ты не уверен, будешь ли учить ее танцевать? Или только если она попросит?

Х.Б. Я не знаю. Я уверен, что она как-то будет связана с искусством, мне кажется, что она не будет.. ну, напри-мер, юристом или медиком. Конечно, я не знаю. Но уверен, что будет связана с искусством.

Л.Ч. Кстати, тебе было тяжело завоевать внимание Корины?

Х.Б. Неет! Я же был ее преподавателем, да, вообще, я - Хулио Бальмаседа!

Л.Ч. Итак, ты использовал все, что у тебя было, чтобы выиграть?

Х.Б. Ну да!

Л.Ч. Это нечестно!

Х.Б. Да, но это сработало! (смеется)

Л.Ч. А как ты согласился сделать этот клип…?

Х.Б. С электронным танго? Мы записывали его в США. Они предложили именно мне, потому что хотели кого-то, кто танцует традиционное танго, а не нуэво. Я согласился, сказав, что не буду танцевать по-другому, а буду танцевать так, как танцую всегда, и слушая музыку – там же тоже есть какая-то музыка, нравится она мне или нет. То есть какая-то мелодия, есть ритм - значит, это можно станцевать. И мне это понравилось, мне было интересно. Мы были актерами…

Л.Ч. Сложно было лежать в гробу?

Х.Б. Мне это было странно, тяжело было для Корины. Но зачастую меня в гробу не было, только камера. То есть когда закрывали крышку, меня там уже не было! Вообще, все это было очень интересно, и команда была замечательная. Если бы я не танцевал танго, я бы занимался чем-то подобным.

Л.Ч. Был бы актером?

Х.Б. Не, не обязательно. Но какие-то проекты, связанные с кино, телевидением…

Л.Ч. А ты хотел бы сделать что-то подобное? С более традиционной музыкой?

Х.Б. Да.. но я не так ограничен. Я знаю, есть много оркестров (я не говорю о танго нуэво), которые играют новые вещи, стараясь при этом соблюдать традиции.

Л.Ч. Как Колор Tанго?

Х.Б. Да, есть несколько их новых танго, которые мне нравятся. Или, например, Эль Арранке. Нам это нужно для того, чтобы приходили новые люди. А многим оркестрам необходимо время, чтобы «дойти» до танго.

Л.Ч. А у тебя есть какие-то любимые оркестры?

Х.Б. Не, мне нравятся многие. Тройло-Марино, Д Арьенцо - Эчагуэ, Пуглиезе - Моран – там, где есть певец особенно. Сейчас.

Л.Ч. А раньше?

Х.Б. Сейчас мне нравится это. Я пережил много этапов. Несколько лет назад мне нравилось другое. Возможно, еще через несколько лет мне понравится электронное танго, кто знает. (смеется) Я не знаю, что произойдет с танго через год. Но появляется очень много интересных танцоров.

Л.Ч. А это хорошо, что на милонгах много туристов, много иностранцев?

Х.Б. Да! Конечно!

Л.Ч. А они не убивают атмосферу? Очень много людей говорят об этом.

Х.Б. Что они могут убить? Не так уж и много очень хороших танцоров осталось! Некоторое время назад было много таких милонгеро. Сейчас их осталось совсем мало. Они танцуют 20-40 лет, все время вместе. И как-то научаются.

Л.Ч. То есть можно только танцевать и научиться?

Х.Б. Ну да.

Л.Ч. Тогда зачем тогда учиться?

Х.Б. Ну, вы же не живете здесь. Да и все изменилось. Они танцуют как 40 лет назад, а вы – как, не знаю, 10 лет назад. Раньше было по-другому. Было танго-танго-танго и танго. Оно было популярно. Сейчас нет. В 40-е оно было действительно популярно, потому что его танцевали обычные люди. Сейчас популярнее кумбия, потому что именно ее танцуют те, у кого немного денег. Потому что за обучение танго надо платить, а кумбия бесплатна, и все идут туда.

Л.Ч. Да, но значит, тогда на милонги ходили и те, кто танцевать толком и не умел?

Х.Б. Да, они могли не уметь, но у них было уважение к окружающим.

Л.Ч. Ты имеешь в виду на танцполе? А сейчас?

Х.Б. Не знаю. У меня лично, конечно, нет проблем и сейчас (смеется). Я ухитряюсь. Проблема же всегда в мужчине.

Л.Ч. А как заставить уважать других танцоров?

Х.Б. Каждый мужчина должен уметь это. Сейчас труднее, сейчас все думают о том, как заработать деньги.

Л.Ч. А как заставить его это делать? Если он ни на кого не обращает внимания? Несколько раз стукнуть его на танцполе?

Х.Б. Ну, например. Мы делали это иногда.

Л.Ч. Правда? Ты сам?

Х.Б. Нет, не я, но я видел других, кто бил.

Л.Ч. Ты можешь представить, что будет, скажем, лет через 20-30?

Х.Б. Я буду, конечно, работать с танго. Не знаю, преподавать или нет. Не знаю, что случится с танго, но уверен, что моя работа будет связана с ним – буду работать хореографом или еще кем-то. Думаю и надеюсь, что до конца жизни.

Беседу вела Елена Чувилина, Эль МАЯК №11 - 13 (Апрель - Август 2010)