Поэты плитки и паркета

Заключенный, закованный в наручники, прирученный в течение долгих часов – за рулем, рабочим столом или окошком, он приходит на милонгу расслабиться, разжаться, выразить себя. Он получает здесь шанс быть единственным, порвать с правилами стада.

Гоняясь целый день за детьми, мужчинами, тележкой супермаркета, деньгами и такой хваленой эмансипацией, она находит в танце время помечтать, довериться чьей- то руке и, на какие-то мгновения, быть избавленной от необходимости принимать свои собственные решения. Убаюканная, защищенная и ведомая, она безнаказанно отказывается от требования быть независимой. Но, вместе с тем, она получает новые права: садиться одной за столик, смотреть прямо в глаза мужчинам, с которыми она хочет танцевать, обнимать незнакомца, и еще одного, и еще …

Здесь, на милонге, мужчины и женщины напишут свой собственный роман, отражающий границы их рутинного плена и необъятность их мечты о свободе. На несколько часов или минут, он сможет стать художником, рисовать невидимые узоры на паркете, вызывать дрожь в теле, словно играя на музыкальных инструментах; или же напевать стишки, на совершенствование которых он потратил годы, и они стали его частью – их как раз хватает на несколько секунд, отделяющих одно танго от другого. Хотя иногда находится и болтун, растягивающий свой сонет на всю танду. Но основной текст, эфемерное творчество на грифельной доске танцпола – это сам танец. «Шаги танго – как буквы алфавита, при помощи которых каждый танцор пишет собственную поэму», - постоянно повторяют учителя тем, кто хочет наизусть выучить фигуры, скопировать шаги или сымитировать стили.

Есть сдержанные танцоры – авторы кратких и точных текстов, строгих и без излишеств. Только чувствительность, качество объятия и манера двигаться с ритмом выкупают их из монотонности. Некоторые ослепляют виртуозностью своих фраз. Другие делают столь цветастые украшения, что от них начинает тошнить. Не говоря уже о недоучках, танцующих выученный назубок монолог; они не умеют вести, и, когда партнерша не может за ними следовать, говорят немного педантично: «А вот этот шажок ты не знала, правда ?»

Женская поэзия заслуживает отдельной главы. Здесь исходят из принципа, что женщины позволяют себя вести. Конечно, есть дамы сопротивляющиеся, и не совсем понятно, идет ли речь о застенчивости или о неуместном приступе феминизма. Другие остаются будто прицепом, настолько пассивными, что их танец больше похож на смирение, чем на забвение. Есть также женщины, которые, не теряя нить диалога, вплетают в танец свою собственную энергию, пробуя время от времени новое украшение, тонко играя с расстоянием и жестами. Они дарят сообщнику - танцполу - те ласки, которые не решаются дать мужчине. А уж его дело – расшифровать послание. И эта чудесная креативность возобновляется и умножается в каждой паре, с каждым танго, в литературе неизданных и невоспроизводимых текстов.

Портеньо – эксперт в импровизации: как свести концы с концами перед зарплатой, как пересечь улицу без светофора, как одолеть тысячу и одну ежедневную проблему, когда единственное правило – неопределенность. «Я бросаюсь вперед, а там посмотрим, как выпутаюсь», - кажется, это единственный девиз портеньо как в жизни, так и в танго. Так, старинное искусство пайадора, возрожденное искусство милонгеро и искусство ежедневно проживать свою жизнь в Аргентине объединяет нечто общее: тонкий талант импровизации.

Глава из книги Сони АБАДИ «БАЗАР ОБЪЯТИЙ»

Перевод - Алина Комнатная